Одиннадцатого ноября исполняется 130 лет со дня рождения Лили Брик — музы Владимира Маяковского, хозяйки салона, в котором бывали многие известнейшие художники и литераторы. Ее имя неотделимо от творчества великого поэта, да и от истории всего русского авангарда.
В июле 1915 года Маяковский, ухаживавший тогда за 18-летней Эльзой Каган, попал в дом ее старшей сестры Лили, жены литератора Осипа Брика. Эта встреча во многом предопределила судьбу поэта. В тот же вечер он посвятил Лиле поэму «Облако в штанах». А много позже в своем предсмертном письме Маяковский попросит в последний раз: «Лиля — люби меня». Женщина его жизни жила с ним под одной крышей, но оставалась бесконечно далекой.
Революция сломала не только старую патриархальную Россию, но и традиционный семейный уклад. Строители нового общества пытались осовременить и отношения между мужчиной и женщиной. Сегодня эти поиски вызывают улыбку, но тогда границы личной свободы в браке обсуждались бурно. Влюбившийся в Лилю Маяковский поселился у Бриков, они как бы приняли его в семью, дав пищу для злых сплетен. На самом деле никакой жизни втроем не было: за годы супружества Брики так сроднились, что, несмотря на новые отношения Лили, решили никогда не расставаться. По «уставу» этой семьи каждый имел право на полную самостоятельность — в духе тех освобожденных от «буржуазной морали» лет.
«Если я чего написал, если чего сказал — тому виной глазанебеса, любимой моей глаза», — эти строки Маяковского исчерпывающе характеризуют полтора десятилетия, которые он провел рядом с Лилей Брик. Владимир Владимирович посвящал ей стихотворения, заваливал подарками и даже привез из Па рижа автомобиль — неслыханную роскошь для полуголодной Москвы. Поэт любил ее великой любовью, как Данте свою Беатриче. А Лиля Юрьевна… Наверное, ее чувства не были столь горячи. Или просто остыли со временем. Так бывает. И она крутила романы — даже в их общем с Маяковским доме, прямо у него на глазах. Он мучился и рвался из пут «любви-громады», у него тоже были увлечения, подчас серьезные. Но женщины чувствовали: помани его Лиля пальчиком, он бросит все и побежит за ней, как щенок.
Но она так и не поманила. Кажется, Маяковский продолжал заботиться о любимой и после собственной смерти. Рассказывают, что в 1937 году, когда был репрессирован второй муж Лили, крупный военачальник Виталий Примаков, Сталин лично вычеркнул из списков на арест «вдову лучшего и талантливейшего поэта советской эпохи». И Брик прожила долгую, очень долгую жизнь.
Уже в конце брежневского правления Лилю Юрьевну — совсем состарившуюся, но неизменно накрашенную, в роскошной шубе часто прогуливал по Кутузовскому проспекту последний супруг, литературовед Василий Катанян. Бывало, на нее показывали пальцем: «Смотрите, из-за кого застрелился Маяковский!» Но что осуждать? Ведь сердцу, как известно, не прикажешь. Сама Лиля считала, что, стань она образцовой женой поэта, роди ему детей, Маяковский увяз бы в быте, заскучал и перестал писать стихи. А она заставляла его страдать — и создавать шедевры.
