Автор «Истории государства Российского» получил первую известность как поэт, был одним из создателей современного русского литературного языка и самым популярным беллетристом своего времени. По наиболее достоверной версии, Николай Карамзин родился в родовом селе Карамзинка, что под Симбирском. С раннего детства много читал, учился, потом служил в лейб-гвардии в Преображенском полку, где начал писать стихи. Он редко касался политических материй. По словам заместителя главного редактора журнала «Историк» Арсения Замостьянова, стиль, провозвестником которого стал в России Карамзин, назывался сентиментализмом.
— У него сразу появился круг восторженных читателей, — рассказывает Арсений Замостьянов. — Карамзин пленил их, когда стал писать повести. «Бедная Лиза», «Остров Борнгольм», «Марфа Посадница»… Последняя была посвящена русской истории, временам, когда Москва присоединяла Новгород. После этой повести писателя считали историком… Арсений Замостьянов уточняет, что к Карамзину благосклонно относился и император Александр I.
— В 1803 году он назначил Николая Михайловича российским историографом. С ежегодным жалованьем и правом «читать сохраняющиеся как в монастырях, так и в других библиотеках, от Святейшего синода зависящих, древние рукописи, до российских древностей касающиеся», — говорит историк. — С этого времени Карамзин отдавал все силы сочинению «Истории государства Российского». Как заметил поэт Петр Вяземский, он «постригся в историки». Первые 8 томов отдал в печать через 13 лет работы. Выпустили их огромным для того времени трехтысячным тиражом. Карамзин умел писать увлекательно, эмоционально. Заставлял восхищаться Владимиром Мономахом и ненавидеть Батыя, воспевал усиление государства, но порицал тиранство. Это оценила не только читающая публика, но и малограмотная — по пересудам. Ходил анекдот, что однажды Николай Михайлович нанес визит некоему чиновнику, слуга которого так записал высокого гостя: «Карамзин, граф истории». «Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка — Колумбом», — вспоминал Пушкин не без ревности. Особенный ажиотаж вызвал том «Истории», посвященный Ивану Грозному, которого Карамзин представил жестоким тираном.
— Как идеолог политического консерватизма Карамзин проявил себя в «Записке о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях», которую в 1811 году передал лично императору и не собирался публиковать, потому что осторожно критиковал политику самого Александра I, — говорит Замостьянов. — Но главное — он подверг ревизии реформы Петра I, хотя и назвал того «великим мужем».
Роковым для Карамзина стал день 14 декабря 1825 года, когда он стал свидетелем мятежа в Петербурге. В двадцатиградусный мороз он метался по Сенатской площади в распахнутой шубе. Дело закончилось воспалением. Император пожаловал для его лечения немалую сумму и зафрахтовал фрегат, который должен был доставить историографа в теплую Италию. Но 22 мая 1826 года Карамзина не стало. Ему было 59 лет.
Рукопись недописанного тома прервалась на строчке «Орешек не сдавался…» Там говорилось о нашествии шведов на новгородские земли. Николай Михайлович Карамзин мечтал довести повествование до избрания на престол первого из династии Романовых — Михаила Федоровича. Но не успел…
ЦИТАТА
Василий Ключевский, русский историк:
— Карамзин смотрит на исторические явления, как смотрит зритель на то, что происходит на театральной сцене. Он следит за речами и поступками героев пьесы, развитием драматической интриги. У него каждое действующее лицо позирует, каждый факт стремится разыграться в драматическую сцену. По временам является на сцену и народ; но он остается на заднем плане, у стены, отделяющей сцену от кулис, и является обыкновенно или в виде молчаливой, либо бестолково галдящей толпы. Он выводится не как историческая среда, в которой действуют герои, а в роли особого героя, многоголового действующего лица.