Руководство СССР понимало, какое значение играет освоение космоса. Поэтому в отрасль вкладывались гигантские ресурсы. А подготовке космонавтов и других специалистов уделялось пристальное внимание.
Космонавт Александр Лавейкин имеет богатый опыт в стыковке. Свой полет к станции «Мир» вместе с командиром корабля «Союз ТМ-2» он совершил 6 февраля 1987 года.
Он проработал там до 30 июля 1987 года, после чего вернулся на Землю с советско-сирийским экипажем экспедиции посещения. Общая длительность полета составила 174 суток 3 часа 25 минут и 56 секунд. Во время пребывания на станции Александр Лавейкин три раза выходил в открытый космос, где провел в общей сложности 8 часов 48 минут. Мы попросили космонавта оценить уровень сложности той задачи, что решили экипажи кораблей «Союз-4» и «Союз-5». По словам Лавейкина, уровень по тем временам был почти запредельный.
— До этого подобных переходов никто не осуществлял, — говорит космонавт. — Елисеев и Хрунов перешли в корабль Шаталова, «Союз-4», через открытый космос, ведь никакого переходного шлюза в стыковочном отсеке предусмотрено не было, — рассказывает Александр Лавейкин.
Борис Волынов остался на «Союзе-5». Впоследствии на спускаемом аппарате, в котором находился Волынов, произошел взрыв в приборноагрегатном отсеке, возникли проблемы и с системой парашютирования. В результате космонавт получил при приземлении инерционные травмы. Но все обошлось.
Елисеев и Хрунов выполняли переход с корабля на корабль в скафандрах «Ястреб».
— Особенность их конструкции в том, — отмечает Лавейкин, — что ранец системы жизнеобеспечения размещался спереди в ногах скафандра.
Если бы он крепился на спине, как в скафандре «Беркут», то космонавты не смогли бы пройти в узкий посадочный люк бытового отсека. Переход осуществлялся с помощью поручней, за которые космонавты держались руками. Технология уже была отработана на Земле и в летающей лаборатории, оборудованной на борту самолета Ту-104. Там создается невесомость. Осуществляются переходы из макета в макет. Но тогда еще не было специальных бассейнов, которые есть сейчас. И все программы выходов отрабатываются в воде. Когда мы летали с Юрием Романенко, с которым у нас было три выхода в открытый космос, то такие выходы отрабатывали в бассейне. Там условия очень напоминают космические. Поэтому в космосе все выполняется по определенной программе. Все движения оттачиваются на Земле. Как и нештатные ситуации.
Как отмечает Лавейкин, Советский Союз держал в космосе первенство, начиная с запуска спутника и полета Юрия Гагарина.
— Первый выход в открытый космос тоже был наш. Его совершил Алексей Леонов. Потом американцы нас обогнали, высадившись на Луну. Потом мы их опять обошли, создав орбитальные станции. Затем они вновь оказались впереди, построив многоразовые корабли «Спейс-шаттл». Сейчас это время закончилось. И мы создаем новейшую станцию. Но мы летаем на «Союзах», они на Spase Х Илона Маска. И при этом мы берем в экипаж американцев, а они наших космонавтов. Последним был Константин Борисов вместе с американцами на МКС. И сейчас он там работает, — рассказывает космонавт.
Стыковка, по словам Лавейкина, отрабатывается в штатном автоматическом режиме. Для этого есть система сближения и причаливания «Курс». Но если происходит сбой, то идет переход в ручное сближение и причаливание. Его выполняет командир экипажа, используя ручки управления. И примером служит полет экипажа для съемок фильма «Вызов». У них произошел сбой. И Антон Шкаплеров очень профессионально в ручном режиме состыковал корабль с космической станцией.
Своими впечатлениями об орбитальных стыковках с нами поделилась и Елена Серова, ставшая четвертой женщиной-космонавтом в истории нашей страны после Валентины Терешковой, Светланы Савицкой и Елены Кондаковой. 26 сентября 2014 года Серова отправилась в качестве бортинженера-1 пилотируемого корабля «Союз ТМА-14М». В тот же день, через 5 часов 46 минут после старта, корабль успешно состыковался с МКС.
— Для стыковки пилотируемых летательных аппаратов используется специальная штанга, которая должна попасть в конус, — объясняет космонавт. — Но при всем этом там существуют очень маленькие допуски. Эта система зарекомендовала себя очень хорошо. И используется до сих пор при стыковке с МКС. Правда, эта конструкция была серьезно улучшена.
Сначала идет стыковка, стягивание, а уже потом — открытие люков. Тогда же Хрунову и Елисееву приходилось ходить через открытый космос.
При стыковке, как рассказывает Серова, всегда происходит проверка определенных параметров, например герметичности всех отсеков и стыковочных узлов.
— Этот регламент прописан в бортовой документации.
Единственное непременное условие — космонавт обязательно должен находиться в скафандре. Каких-то определенных правил, например кто первым идет, мужчина или женщина и в каком порядке, не существует. При открытии люков идет очень активная работа. Центр управления полетами ведет переговоры с экипажами и кораблей, и станции. Анализируется телеметрия. Но для 1969 года эта история была особенно актуальной. Это было сделано впервые. Стыковка тогда проводилась в ручном режиме.
А это очень ювелирная работа. И каждый космонавт отрабатывает ее во время всей земной подготовки на тренажерах. Так что тут важен в первую очередь глазомер космонавта, — поясняет Елена Серова.
Главное же, по ее словам, это непередаваемые ощущения от встречи с товарищами и коллегами на орбите.
— Нас встречал Максим Сураев. У него на станции был иностранный экипаж. Но на российском сегменте он «хозяйничал», — вспоминает космонавт. — И когда мы прилетели, для него это был праздник. Мы летели голодные. Конечно, на борту была какая- то еда, чтобы перекусить. Мы прилетели в ночь. Пока выполнили все процедуры, пока открыли люки, пока перешли на станцию, проложи-ли воздуховоды, просушили скафандры… И это все надо было сделать не откладывая, а еще подготовить себе спальные места. И только потом можно было перекусить. Мы достали контейнеры. Там бы-ли еще и какие-то «вкусняшки», которые припас Мак-сим, — конфеты, апельсинки-мандаринки-яблочки, соки. Поели, отдали Максиму какие-то передачи с Земли, а потом от усталости просто попадали спать.
ОРБИТАЛЬНАЯ ТРАНСЛЯЦИЯ
Советское телевидение вело прямую трансляцию перехода Евгения Хрунова и Алексея Елисеева с корабля на корабль. Подвиг космонавтов увидели миллионы людей.
ПРОФЕССИИ: НЕЗЕМНЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ
Сегодня самой внеземной профессией остается космонавт. Он испытывает технику, проводит биологические, химические, физические исследования на орбитальной станции и в открытом космосе, ремонтирует бортовое оборудование. В общем, и швец, и жнец, и на дуде игрец.
Отбор и обучение кандидатов ведет Центр подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина.
Но если говорить про завтрашний и послезавтрашний день, то эксперты уверенно называют еще две специализации — космобиолог и космогеолог. Первые изучают влияние космической среды на живые организмы, в том числе и человеческий (а в дальнейшем займутся внеземными организмами). Вторые занимаются изучением геологических процессов на других планетах и прочих внеземных космических объектах — спутниках, комет, астероидов.
Востребованы будут инженеры и дизайнеры космических сооружений (планетных и внепланетных), специалисты по двигательным и навигационным системам. А там, глядишь, и до юристов по межзвездному праву и менеджеров по межпланетному туризму дело дойдет.
