Завершается Год русского языка в странах СНГ. Он был и остается основным средством коммуникации между людьми на постсоветском пространстве. Но что происходит сегодня с языком?
Как русский будет развиваться дальше? Портят ли речь заимствованные слова и выражения? Нужны ли новые реформы? Своими мнениями на этот счет с нами поделились эксперты в области изучения и преподавания языка.
Мнение академическое
Михаил Горбаневский — советский и российский лингвист; специалист в области славяноведения и культуры речи уверен, что большинство сегодняшних проблем возникает из-за того, что мы стали очень мало читать.
— У нас появилось клиповое мышление, — говорит он. — Мы реагируем смайликами. Поэтому тенденция к клипизации мышления и формы письменного выражения, к сожалению, будет преобладать, пока не будет наведен порядок преподавания русского языка в школе.
Другую проблему развития русского Михаил Горбаневский видит в натаскивании старшеклассников на Единый госэкзамен вместо вдумчивого обучения.
— И это вместо того, чтобы учить людей, входящих в жизнь, практической стилистике, риторике! — подчеркивает в беседе профессиональный лингвист. — Человек, который оканчивает школу, не всегда, а точнее — в девяти случаях из десяти — не может даже свою автобиографию написать складно и порусски. Все мои коллеги в ужасе от того уровня владения русской речью, который демонстрируют бывшие абитуриенты, поступившие в вузы на первый курс.
Тестирование знаний по точным наукам — оправданно. А вот заучивание ответа, например, на вопрос: «Сколько было пуговиц на сюртуке у Чичикова?» — не имеет смысла. Нельзя разложить гуманитарные науки на ЕГЭ и заняться натаскиванием, вместо того чтобы побудить ребят начать думать и заложить им основы мышления, которые они потом станут использовать на практике. В том числе в сфере русского языка и литературы. Надеюсь, этот морок продлится недолго. Морок всегда отличается тем, что у него бывает конечная фаза, самая темная. Но нужно набраться терпения, потому что за тьмой наступает свет. Когда морок закончится, надеюсь, что-то наладится и с ЕГЭ.
Мнение «реформаторское»
Главный редактор портала «Грамота.ру», кандидат филологических наук Владимир Пахомов считает, что реформ в истории русского языка было не три, как принято считать, а только две — петровская и советская, которая была осуществлена в 1917–1918 годах.
— Но это были реформы графики и орфографии, — говорит он. — Михаил Васильевич Ломоносов тоже не реформировал русский. Он дал академическое описание современного ему языка.
При этом, уверен эксперт, реформы правописания время от времени неизбежны.
— У русского и советского лингвиста, академика АН СССР и АПН РСФСР Льва Владимировича Щербы, есть замечательная фраза, что орфографию надо время от времени «штопать», иначе письменный костюм не будет подходить языку, — продолжает Владимир Пахомов. — Язык меняется, растет. Разным становится произношение. И постепенно орфография становится тесной для языка и не отражает произношения.
Если долго ничего не менять, то она превратится в условный код и не будет иметь ничего общего с живой речью языком.
Поэтому, по словам специалиста-филолога, правописание обязательно приходится время от времени совершенствовать и модернизировать. Потому и петровская, и реформа 1917–1918 годов были направлены на то, чтобы сделать нашу орфографию более приближенной к современному на тот момент состоянию языка. Петр I утвердил современный гражданский шрифт, убрал некоторые буквы церковной кириллицы, которые не обозначали никаких звуков, узаконил разделение букв на прописные и строчные, которым мы пользуемся и сейчас.
— Но, наверное, еще более интересна реформа начала ХХ века, — говорит Пахомов. — Вокруг нее есть много мифов. На самом деле она была задумана и реализована в самом начале не большевиками. Предварительный ее проект появился еще в 1912 году, а окончательный — в мае 1917 года. Ее внедрило Временное правительство. То есть еще до Октябрьской революции. И уже летом на новое правописание перешли некоторые СМИ. Но уже большевики, придя к власти, ускорили реформу. И своими революционными методами способствовали тому, что эта реформа была гораздо быстрее доведена до конца.
И если говорить о последствиях этой реформы, то благодаря ей наша орфография стала более современной, стройной, системной, логичной. И уже в 1920–1930-е годы в стране была ликвидирована безграмотность, потому что письмо стало проще. Эта реформа начала наводить порядок в русской орфографии. Окончательно этот порядок был наведен во второй половине ХХ века. И это — настоящее благо для русского языка и русской орфографии. Хотя так бы, наверное, не сказали те, кто пережил эту реформу. Но любые изменения, которые происходят что в языке, что в написании на наших глазах — болезненны.
Главный редактор портала «Грамота.ру» убежден, что язык — живое существо и потому обречен на изменения.
— Язык должен меняться, — уверен Пахомов. — Но журналистов все-таки обязывают следовать строгим нормам.
Недавно вышла книга о языке «Вначале было кофе» Светланы Гурьяновой. «Кофе» в среднем и мужском роде очень долго конкурировали в истории нашего языка. И они не имели стилистических различий. И только в первой половине ХХ века устоялось, что кофе мужского рода стало твердой нормой, эталоном.
А в среднем роде стало допустимым разговорным употреблением. Так что средний род — это не ошибка, но и не образец. Но изменения в языке происходят. И прежде всего в лексике.
По наблюдениям филолога, на разных уровнях языка изменения происходят с разной скоростью: к примеру, фонетика меняется очень медленно, грамматика — просто медленно, а вот лексика, наоборот, очень быстро.
— Появляются новые слова, уходят старые. И большое количество новых слов, которые пришли к нам из иностранных языков, прежде всего из английского, дают большую волну заимствований, — отмечает Пахомов. — Русский всегда был открыт для заимствований. И специально придумывать слова только для того, чтобы избавиться от иностранных, не стоит.
А дальше все зависит от культуры речи. И надо правильно использовать те слова, которые есть в арсенале.
Мнение практическое
Ирина Шаверская, преподаватель русского языка школы № 1501, в свою очередь считает, что сетевой сленг — этот диалект современной молодежи — в литературной речи недопустим.
— Но иногда к нему прибегают даже писатели и журналисты, чтобы показать, например, определенный психологизм героя, — говорит педагог московской школы. — Развитие информационнокоммуникационных технологий влечет за собой создание определенного языка, основанного на краткости речи. Мгновенной подаче адресату. Появляются слова, в основе которых используются жаргонизмы, неологизмы, англицизмы и прочие «измы».
По ее мнению, профессионализм учителя выражается еще и в том,что он умеет понимать и принимать практически любые проявления индивидуальности.
— Но при этом также умеет корректно направлять и исправлять и поведение, и речь, — продолжает педагог. — Иначе это вызовет отторжение. У Маяковского есть фраза, когда он призывает сбросить с парохода современности Пушкина, Достоевского и Толстого. Дескать, их язык устарел. И мне опять же возражают: «Маяковский сам придумывал новые слова и при этом предлагает сбросить остальных?» И я отвечаю, что он, конечно, придумывал слова. Например, слова «будетляне» не существует, но оно основано на русских корнях. Но это прежде всего был способ самовыражения.
Многое из новояза Владимира Маяковского так и не прижилось в литературной речи, но что-то закрепилось в разговорной. И такое происходит постоянно: какие-то новые слова появляются и потом пропадают.
— Когда мы говорили с детьми, у кого-то проскользнуло слово «нетикет». Я спросила: «А что это?» И мне рассказали, что этот термин означает правила поведения в сети. Уважающие язык подростки понимают, что без сленга не обойтись, но тем не менее соблюдают этот самый нетикет, — рассуждает Ирина Шаверская. — Можно сравнить сленг и нецензурную лексику.
Интеллигентный человек знает бранные слова, но не использует их в своей повседневной речи. Некоторые слова устаревают и вслед за изменением среды обитания, условий жизни, моды пропадают из активной лексики и, как следствие, разговорного языка. Например, как отмечает преподаватель, нынешние старшеклассники уже не знают, что такое «кафтан», «картуз», «пищаль»…
Расширение же словарного запаса возможно, по ее убеждению, только за счет чтения — и современной литературы, и классики.
ТРИ СТИЛЯ МИХАИЛА ЛОМОНОСОВА
Михаил Васильевич Ломоносов разработал стилистическую систему русского языка — «теорию трех штилей».
При этом он постарался дать для них как можно более подробную классификацию в части, касающейся риторики и поэтики. Стилистическая система Ломоносова включала три уровня: высокий, средний и низкий (простой).
По мнению ученого, высокий штиль — торжественный, величавый, допускавший использование архаизмов и отдельных лексем из церковнославянского. В литературе же такой стиль применялся в таких жанрах, как ода, героическая поэма, трагедия.
Средний, в котором, по системе Ломоносова, допускались некоторые просторечия и из которого исключались архаизмы, годился для сочинения элегий и драм, сатиры и дружеской стихотворной переписки.
Низкий же «штиль» предполагалось использовать в комедиях, песнях и баснях, а также в переписке, каковая велась не стихами, но прозой.
