В Московском центре авторской песни прошли «Анчаровские чтения» — концерт-лекция, посвященный 101-й годовщине со дня рождения поэта и барда Михаила Леонидовича Анчарова. Анчаров — легенда бардовского движения, один из тех, с кого началось такое удивительное культурное явление, как авторская песня.
Как все начиналось
История творчества первого барда берет свое начало в 1937 году: тогда Анчаров начал сочинять песни на стихи других авторов, в числе которых был и Александр Грин.
С началом Великой Отечественной войны он начал писать песни уже на свои стихи, аккомпанируя себе на семиструнной гитаре. После нападения на СССР фашистской Германии, несмотря на то что его призыв был объявлен в октябре, в военкомат он явился уже в конце июля. В летчики, как он мечтал, его не взяли, и Анчаров отправился в Военный институт иностранных языков. Там он учил китайский, в 1944 году учеба завершилась, и год спустя Анчаров участвовал в захвате правительства Маньчжоу-Го, за что был награжден орденом Красной Звезды. Судьба уберегла его от смерти — он вернулся с войны. И это судьбоносное возвращение с фронта открыло для него новые, уникальные в своем роде двери в мир творчества.
Война оставила колоссальный след на характере песен, написанных Анчаровым. Все они были посвящены трудным судьбам, горечи потерь, так что даже встречавшиеся в них позитивные строчки сопровождались печальной музыкой. Да и в целом за тем спокойствием и даже беззаботностью, которые авторы и исполнители пытались передать слушателям через гитару и вокал, скрывается мир глубокой грусти и боли, ни избыть которых, ни даже скрыть они не могли. Таким было начало жанра, заложенного поэтами-фронтовиками, что нашло отражение в творчестве бардов следующего поколения.
Эстафету фронтовиков приняли поэты-шестидесятники: Юрий Визбор, Ада Якушева, Владимир Высоцкий, Юлий Ким, Новелла Матвеева… Второе поколение бардов переняло темп, заданный отцами-основателями. Это свободное, чистое и глубокое творчество оказалось остро востребованным, и вскоре уровень «посиделок» сменился полномасштабными концертами. Что удивительно, тема войны так или иначе затрагивалась бардами всех поколений, невоевавшими — в том числе. Основатели авторской песни заложили в творческий импульс и последующих поколений настолько мощный культурный код, что и спустя десятилетия не были преданы забвению ужасы, боль и тяготы военного лихолетья, покалечившие души миллионов людей.
В гости к песне
Столетие Анчарова отмечали в прошлом году. Наша газета — заметкой. Многие СМИ — полной тишиной. К 101-й годовщине со дня рождения Михаила Анчарова юнкоры «Вечерней Москвы» отправились в Московский центр авторской песни (ЦАП). Пожалуй, сильнее впечатления и не припомнить…
За непримечательной дверью небольшого дома невдалеке от «Новокузнецкой» — особый мир, о существовании которого многие горожане и не подозревают. С порога тебя встречают забавные картинки — нарисованные на фанерном листе люди со встроенными настоящими очками: в первое мгновение даже кажется, что они живые! Лестница вверх — и та украшена: тут изображены горы, а еще вокруг много фотографий известных бардов с выступлений. Обстановка простая и без пафоса, все как-то по домашнему, и все пытаешься представить, что же будет дальше, за поворотом…
Когда говорят «центр», то как бы подразумевают нечто большое, внушительное. Но ЦАП скорее напоминает небольшую квартиру. Узкий коридорчик, в котором кое-как могут разойтись два человека, у стены — столик с вазой, картины и фото, слева в комнатушке расположилась гардеробная с окошком для приема вещей, а чуть дальше — «билетная». После сдачи одежды двигаешься вперед и оказываешься в маленьком фойе перед залом — с чаем из самоваров и печеньками для желающих. Тут становится понятно, что народу на мероприятие пришло на самом деле немало: перед входом в зал толпятся люди, и сразу понятно — аншлаг.
Один из удивительных эффектов этого места — даже у оказавшихся тут впервые практически сразу возникает такое чувство, словно вернулся домой. В озаренном желтым светом небольшом помещении царит максимально домашняя и уютная обстановка, люди наливают чай, переговариваются, бурно обсуждают новости. Такое ощущение, что все здесь хорошо знакомы друг с другом, но и новички вроде нас не чувствуют себя незваными чужаками, наоборот, по обрывкам фраз и улыбкам становится понятно, что тут рады новым лицам.
Вот раздается первый звонок — удар невидимой рынды; за ним второй, и все начинают перемещаться в зал. Шаг внутрь — и перед тобой ряды стульев, нечто вроде сцены с величественным роялем, а чуть выше над ним на стене — три автопортрета Михаила Анчарова, ко всем своим талантам еще и отменного художника. Зал заполняется быстро, звенит третий звонок, все затихает, гаснет свет. И начинается встреча с чудом — иначе и не сказать.
Магия стиха
Вначале — короткая вступительная речь ведущего Виктора Юровского, затем начинаются выступления. Вечер открывал Юрий Рыков, в числе исполненных им песен прозвучала и загадочная, манящая песня «Село Миксуницу».
Затем человек-легенда Игорь Каримов, еще в 1960-х бывший председателем Московского клуба самодеятельной песни, рассказал целую эпопею, которой обернулась инициатива установки памятной скамейки к 100-летию Анчарова. Потом выступала Елена Сафронова — прозаик и литературный критик из Рязани и пела трогательная Наталья Быстрова. Далее было дебютное выступление на «чтениях…» Ирины Алферовой. А рассказать о феноменальном дуэте Марины Анисимовой и Сергея Гоппена просто невозможно — их выступление поразило искренностью и теплом. До слез растрогали и песни Андрея Козловского, посвященные сыновьям.
Во втором же отделении звучали песни в исполнении Алексея Марченко и Михаила Орлова, историки из МГУ Ярослав Леонтьев и Елена Стаферова прочли мини-лекции о романе «Самшитовый лес». В заключение вечера Юрий Ревич рассказал о разнице философий Михаила Анчарова и Николая Бердяева.
С каждым новым словом, строчкой, нотой образ Анчарова становился все более ярким, сочетающим в себе черты, казалось бы, несочетаемые — и оттого оказывался еще более выпуклым. Таким же живым, как и люди в зале, среди которых не было ни одного случайного, залетного — они знали, зачем сюда шли. Наверное, за возможностью погрузиться в историю по-настоящему уникального человека, первоклассного прозаика, драматурга, сценариста, художника и первого барда нашей страны, который положил начало сугубо русскому культурному феномену — авторской песне.
Но главное, удалось ощутить, как стираются мнимые границы между поколениями, словно бы увидеть наших бабушек и дедушек, мам и пап: как они собирались на лесных полянах и горных стоянках — молодые, задорные, загорелые.
Как ставили палатки, сходились у костра и пели песни — веселые, грустные, разные. Но все до единой честные в своей любви к жизни, людям, родине малой и большой.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
В германской дальней стороне
Увял великий бой.
Идет по выжженной стерне
Солдат передовой.
Лежит, как тяжкое бревно,
Вонючая жара.
Земля устала.
Ей давно
Уж отдохнуть пора.
И вот на берегу реки
И на краю земли
Присел солдат. И пауки
Попрятались в пыли.
Легла последняя верста,
Солдату снова в путь,
Но тут усталая мечта
Присела отдохнуть,
И он увидел, как во сне,
Такую благодать,
Что тем, кто не был на войне,
Вовек не увидать.
Он у ворот. Он здесь. Пора.
Вошел не горячась.
И все мальчишки со двора Сбегаются встречать.
Друзья кричат ему: «Привет!»
И машут из окна.
Глядят на пыльный пистолет,
Глядят на ордена.
Потом он будет целовать Жену, отца и мать,
Он будет сутки пировать
И трое суток спать.
Потом он вычистит поля
От мусора войны.
Поля, обозами пыля,
О ней забыть должны.
Заставит солнце круглый год
Сиять на небесах,
И лед растает от забот
На старых полюсах.
Навек покончивши с войной —
И это будет в срок, —
Он перепашет шар земной
И вдоль и поперек.
И вспомнит он, как видел сны
Здесь, у чужой реки,
Как пережил он три войны
Рассудку вопреки.
Михаил Анчаров
