Русская история знает много подвижных игр, связанных с метанием разных предметов. Забытые сегодня, они нашли отражение в культуре.
Бабки. Так назывались кости из ног крупных домашних животных (лошадей, коров), а также игра, в которой они использовались. Бабки расставлялись в определенном порядке, и надо было с расстояния выбивать их такой же косточкой, только залитой для утяжеления свинцом («налиток», «битка»). В «Детстве» Максима Горького дедушкин квартирант, занимающийся химическими опытами, предлагает мальчику Алеше: «Хочешь — налиток сделаю? Хорошая битка будет». Игра в бабки изображена на картине Владимира Маковского 1870 года, выставленной в Третьяковской галерее.
Свайка. Толстый гвоздь длиной от 10 до 30 см (как бы маленькая свая), а еще — игра, в которой этот гвоздь метали в лежащее на земле кольцо диаметром 4–5 см. Про человека с рябой (изрытой следами оспы) кожей говорили, что у него на лице «черти в свайку играли». В Санкт-Петербурге, перед Александровским дворцом, с 1838 года стоят две чугунные фигуры: слева — «Юноша, играющий в бабки» Александра Логановского, справа — «Юноша, играющий в свайку» Николая Пименова. Герои заняты традиционными русскими играми, но одеты как персонажи античных скульптур: эдакий синтез классической формы и национальной темы. Александр Пушкин, увидевший эти скульптуры в 1836 году на выставке в Академии художеств, написал про каждую четверостишие на русском языке белым (нерифмованным) гекзаметром, которым пользовались древнегреческие поэты.
Чиж. Палочка длиной 20 сантиметров, заостренная с обоих концов, которую в одноименной игре запускали, будто птичку, ударом биты в противоположный конец поля. Другой игрок должен был чижа поймать — желательно на лету, а если не получалось, подобрать с земли и добросить до кона. Можно считать эту игру разновидностью лапты, которую в последние два года активно возрождают в школах, но более опасной. В лапте в полет отправляют мячик. А эта забава, как писал врач Георгий Покровский в книге «Детские игры, преимущественно русские…» (1887), «может сопровождаться серьезными повреждениями, особенно если чиж воткнется в руку какимлибо своим острым концом». В рассказе Аркадия Гайдара «Голубая чашка» (1936) чиж, запущенный девочкой Бертой, врезался в затылок Саньке, и мальчик после этого стал «невозможно жулить. Возьмет шагнет лишний шаг, да и метит чижом прямо на кон». А потом Берта размахнулась слишком сильно — и чиж, перелетев все поле, упал в крапиву.
Удастся ли снова ввести в моду бабки, свайку и чижа? Вопрос сложный. Ясно одно — представлять себе, как выглядели эти игры, полезно для понимания не только литературы и фольклора, но и живописи и скульптуры.
