75 лет назад в СССР стартовала очередная образовательная реформа: было введено всеобщее 8-летнее обязательное образование и положено начало созданию сети профессионально-технических училищ.
Закон, принятый Верховным Советом СССР 24 декабря 1958 года в целях дальнейшего развития системы народного образования, прямо требовал от средней школы «укрепить связь с жизнью». О том, как происходило становление системы профессионального образования в стране, мы беседуем с доктором исторических наук, председателем Комиссии по образованию и науке Общественной палаты Москвы Марией Лазутовой.
— Мария Николаевна, на ваш взгляд, чем обусловлено то, что такая важная и нужная инициатива возникла лишь спустя 13 лет после окончания Великой Отечественной?
— Наступившая после XX съезда партии «оттепель» пробудила в обществе интерес к пересмотру сложившегося на тот момент положения во многих сферах, и образование не было исключением. Первоначально достижения научно-технического прогресса были достоянием лишь ряда отраслей промышленности военнопромышленного комплекса.
Жизнь и обстоятельства требовали от правительства внедрения новых достижений, прежде всего в атомной энергетике, электронике, металлургии и, следовательно, производство требовало хорошо образованных рабочих. Особенно люди со средним образованием требовались на предприятиях военно-промышленного комплекса и машиностроения. К концу 1950-х годов в этих отраслях насчитывалось 14 профессий высококвалифицированного интеллектуального труда, где рабочий должен был иметь, помимо профессионального, как минимум общее среднее образование. Между тем таковое имели только около трети рабочих, а рабочие с высшим образованием были крайне редки. Нужно было повысить не только профессиональный, но и образовательный уровень рабочих. Это диктовал и возникший вследствие войны острый дефицит рабочей силы. Рост уровня общего образования должен был привлечь рост производительности труда и уменьшить негативные последствия уменьшения численности рабочих.
— Но все ли шло гладко?
— Если мы говорим о реформе образования 1958 года, то одной из проблем был узкий список профессий, которые молодой человек мог получить в период производственного обучения. Молодежь мечтала работать на благо научно-технического прогресса. Но профессиональная подготовка школьников полностью зависела от имеющегося оборудования. А оно позволяло готовить к малопривлекательным в глазах молодежи профессиям: слесарь, столяр, жестянщик, швея-мотористка. Значительно реже встречались такие профессии, как токарь-универсал, наладчик, электромонтер.
Желание учеников при выборе профессии не учитывалось — выбирать в лучшем случае предполагалось из двух-трех специальностей, которые мог предложить производственный комбинат.
— Как же развивалась система профобразования?
— В 60-е годы шло укрепление материально-технической базы: строили новые здания улучшенной планировки, разрабатывали и выпускали новые учебные пособия и оборудование для школьных кабинетов и мастерских. Также были определены учебные заведения, которые должны давать полное среднее образование, учитывая, что много выпускников восьмилетки сами стремились продолжить образование в системе профессионально-технического и среднего специального образования.
Овладение старшеклассниками рабочей профессией могло проходить несколькими путями: на предприятиях, где для учащихся выделялись специальные рабочие места и мастера производственного обучения. Если это было трудно выполнимо, то обучение проводились в специально созданных производственных комбинатах, а при их отсутствии — в школьных производственных мастерских.
Я, к примеру, окончив 11 классов сельской школы, получила свидетельство механизатора широкого профиля, удостоверение овощевода. Многие юноши получали водительское удостоверение. Таким образом, школьникам давалась возможность иметь широкий выбор рабочих профессий, которые позволяли выпускникам школ часто оставаться на работе по уже полученной специальности.
Постепенно проходило расширение объемов производственного обучения. Увеличивалась доля выпускников средней школы, поступивших на производство. И с этой точки зрения можно сказать, что реформа привела к положительным результатам. Однако полного осуществления задач реформы добиться не удалось.
Средства, потраченные на организацию начального профобразования в школах, фактически не принесли желаемого эффекта.
— Почему?
— Господствующее в обществе настроение, что выпускники средней школы должны получать высшее или, на крайний случай, среднее специальное образование, переломить не удалось. Профобразование занимало два дня, а иногда и три дня в неделю. Конкурсы в вузы постоянно росли.
И время, затраченное на овладение профессией, рассматривалось родителями как бесцельно потраченное, отвлекающее детей от серьезных занятий. Тем более овладение рабочей профессией в школе не давало никаких преимуществ при поступлении в университеты и институты. После отстранения от власти Никиты Хрущева в 1964 году реформа начала сворачиваться и практически перестала реализовываться.
В этом же 1964 году появилось постановление ЦК КПСС и Сов мина СССР «О сроках подготовки и улучшении использования специалистов с высшим и средним специальным образованием». Было признано, что длительная производственная практика имеет огромное воспитательное значение, но ведет к падению теоретического уровня выпускников. Студенты, еще не знакомые с теорией, тратят слишком много времени на освоение элементарных операций. Постановление вводило кратковременную практику для студентов после второго или четвертого семестра и длительную преддипломную практику. Во многом это было возвращением к системе, которая существовала до 1958 года.
— Квалифицированные рабочие в СССР подчас зарабатывали куда больше инженеров. Но как так получилось, что к концу 70-х — началу 80-х акценты сместились и слово «пэтэушник» приобрело уничижительный оттенок?
— Если до 60–70-х годов рабочая специальность была престижной — работала идеология «почета человека труда», то начиная с середины 70-х годов молодежь стала интересоваться профессиями, которые открывали путь к получению дефицитных товаров. То есть абитуриенты выбирали, например, кулинарные и торговые техникумы или же училища. Желающих получить профессию продавца, повара или кондитера было столько, что одно время в профильных училищах была введена система вступительных экзаменов. Пользовались популярностью «сильные» ПТУ при предприятиях ВПК и медицинские училища — у ребят, получивших среднее профобразование и имевших реальный стаж в медицине, было больше шансов поступить в медицинский институт.
А в массе своей ПТУ 70–80-х годов превратились в образовательные организации, куда школы пытались «сплавить» неуспевающих, неудобных учеников. Кроме того, то, что престижность рабочей профессии, а вместе с ней и профессионально-технических училищ, упала, было связано с тем, что идеология времен «позднего социализма» стала совершенно формальной, превратилась в нечто ритуальное. Система образования приходила во все большее несоответствие с общественными и образовательными потребностями. Росло противоречие между провозглашенными высокими целями образования и результатами обучения и воспитания. Это выражалось в снижении уровня успеваемости, падении интереса к образованию. И непрестижность учебы в ПТУ было следствием таких процессов.
— Сегодня много говорят и принимают решений по увеличению популярности рабочих профессий. Насколько комплексно, на ваш взгляд, идет эта работа?
— Могу со всей ответственностью сказать, что система столичного профобразования вышла на принципиально новый уровень развития, формирующий компетенции новой экономики. Правительством Москвы делается многое: здесь и поддержка талантливых студентов, эффективных практик взаимодействия с индустриальными партнерами, развития наставничества, оснащение колледжей города самым современным оборудованием и многое другое.
Городом поставлена задача радикального обновления технологической подготовки специалистов среднего звена в московских колледжах. Это предполагает в первую очередь реализацию интенсивных образовательных программ с сокращенными сроками подготовки специалистов в рамках ФГОС, что позволит осуществлять ускоренный выход выпускников на рынок труда.
ДОСЬЕ
Мария Николаевна Лазутова, советник директора ГАОУ ДПО города Москвы «Корпоративный университет московского образования», доктор исторических наук, профессор. Окончила Пензенский государственный университет. Трудовой путь начинала учителем русского языка и литературы поселковой школы.
После окончания Академии общественных наук перешла на государственную службу, занимала должности заместителя министра образования РФ, руководителя аппарата Комитета Госдумы по делам СНГ и связям с соотечественниками.
КАК ЗАКАЛЯЛИСЬ КАДРЫ
В советской России реформирование системы образования началось сразу после Октябрьской революции.
Уже в ноябре 1917 года был создан Отдел профобразования, объединивший все действующие профессиональные школы. В июле 1920-го в действие вступил Декрет об учебной профтехнической повинности, согласно которому все рабочие (от 10 до 40 лет) были обязаны учиться. По всей стране массово вводилось фабрично-заводское обучение — так появились первые политехнические профессиональные школы нового типа.
В начале 1930-х годов на волне индустриализации потребовалось еще больше обученных кадров, и в школу вернулась классическая классно-урочная система. А в октябре 1940 года вышел указ «О государственных трудовых резервах», дающий возможность ежегодно призывать до 1 миллиона человек городской и колхозной молодежи 14–15 лет для обучения в ремесленных и железнодорожных училищах, 16–17 лет — для учебы в школах ФЗО.
