Поразительные откровения ждут тех, кто читает литературу прошлого! Иногда, что называется, глазам не веришь — настолько современно то, что там описывается. Да, истинным талантам свойственно предвидение…
Практически забытый после XVII года писатель Всеволод Соловьев, сын знаменитого историка Сергея Соловьева, описывал, например, в своем романе «Великий Розенкрейцер» настоящую «Битву экстрасенсов». Алексей Толстой предвосхитил появление лазера, а научные предсказания фантаста Александра Беляева считаются реализованными на 99 процентов (тогда как у Жюля Верна они сбылись на 85, а у Герберта Уэллса — на 90 процентов). Например, в «Голове профессора Доуэля» (роман вышел в 1925 году, но был написан раньше) Александр Беляев предвосхитил изобретение аппарата искусственного кровообращения, а также замену хрусталика глаза, что в каком-то смысле поставлено сегодня на поток.
Кроме того, Беляев описал аппарат для передачи мыслей на расстояние по принципу радиоволн (психотропное оружие) и даже беспилотные летательные аппараты.
Вкладыши-наушники под названием «ракушки» были впервые упомянуты в романе Рэя Брэдбери «451 градус по Фаренгейту», а рождение детей из пробирок описал в произведении «О дивный новый мир!» Олдос Хаксли. И таких примеров можно привести множество: например, в 1920 году Евгений Замятин в своей антиутопии «Мы», мгновенно запрещенной в СССР, описал управляющую миром Цифру, подмявшую под себя людей и превратившую их в безвольный биоматериал. И таких примеров можно привести бессчетное количество.
Вот что думает по этому поводу писатель, главный редактор журнала «Роман-газета» Юрий Козлов:
— Желание заглянуть в будущее, предупредить человечество о грядущих бедах или предсказать великие научные открытия во все времена служило «топливом» для смелых откровений в мировой литературе. Читатели Жюля Верна мечтали в XIX веке о путешествиях на Луну, в ХХ поклонники Уэллса, Кларка, Брэдбери размышляли о путешествиях во времени, ужасах ядерной войны, непредсказуемости искусственного интеллекта, нравственной и социальной деградации общества, возлюбившего рекламу и объявившего своим врагом книгу. В XXI веке одним из самых популярных жанров и вовсе стала антиутопия.
На свалке многочисленных произведений на тему будущего встречаются золотые крупицы неких как будто дарованных свыше истин, принимать на веру которые никто не хочет. Формулу инстинкта ментального самосохранения когда-то сформулировал Чехов в рассказе «Письмо ученому соседу»: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!» Иначе придется признать, что миром правят некие непостижимые силы, в существование которых, дабы не сойти с ума, лучше не верить. Но они сами находят способ о себе напомнить — эпидемиями, катаклизмами, техногенными катастрофами. Но между получением сигнала и реакцией на него тех, кому он адресован, обычно простирается пропасть.
В литературе это выражается в опережающем забвении замахнувшегося на «немыслимое» автора. Кто помнит Моргана Робертсона, написавшего роман «Тщетность», где он за четырнадцать лет до ужаснувшего мир события предсказал столкновение с айсбергом и гибель самого большого в мире пассажирского лайнера под названием «Титан»? Иногда непостижимые силы потешаются над человечеством, меняя смысл и суть уже признанных пророчеств, превращая их из «опережающих» в «догоняющие». Тоталитарный строй в романе «1984» Оруэлла назывался ангсоцом (английским социализмом), но подразумевался при этом сталинский СССР. СССР давно нет, но мультикультурно-толерантный общезападный ангсоц набирает силу. В качестве «внутренней партии», тех, кто определяет, что является мыслепреступлением, сегодня выступают идеологи так называемой квирк-революции, то есть представители всевозможных меньшинств.
Классик американской литературы Томас Вулф, не раз посещавший Германию в середине 1930-х, в романе «Домой возврата нет» так описал тогдашнее состояние общества: «Своего рода прогрессивный паралич исказил и разрушил все человеческие отношения.
Гнет постоянного гнусного принуждения сделал весь народ скрытным, и эта удушающая пагубная скрытность отравила людей ядом, который капля по капле выделяли их души, и уже нет лекарства, нет избавления». Неужели и это пророчество вернулось в разряд «догоняющих»? …Литература порой жестка к своим верным служителям.
Но «большое видится на расстоянии»: проходят годы, и нам остается лишь удивляться прозорливости иных литераторов и чтить их имена.
